Родился в 1915 году в деревне Милютино Алатырского района Чувашской АССР. По национальности русский. Беспартийный. Работал в колхозе. В 1936 году М. Е. Родионов призван в Советскую Армию. После окончания службы работал трактористом в Холмогорском племсовхозе, затем —на лесозаготовках Архангельской области.
С началом Великой Отечественной войны — пулеметчик 188-й стрелковой дивизии, преобразованной впоследствии в 23-ю гвар. дейскую. В бой вступил на Карельском фронте. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1943 года М. Е. Родионову присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Приказом Министра обороны СССР он навечно зачислен в списки личного состава Н-ской части.
После некоторого затишья на направлении Карельского фронта разгорелись ожесточенные бои. Сосредоточив крупные силы, противник сбил наши подразделения с рубежа реки Софьянги и овладел Кестеньгой. Перед воинами 188-й стрелковой дивизии была поставлена задача: любой ценой удержать занимаемые позиции.
В те дни М. Е. Родионов писал с фронта своему брату Александру: «... Я очень люблю жизнь и потому иду в бой. Я иду в бой за жизнь. За настоящую. За счастье своей семьи, за счастье своего народа, за счастье моей Родины. Я очень люблю жизнь, но смерти не испугаюсь. Жить как воин и умереть как воин — вот как я понимаю жизнь...»
Да, М. Е. Родионов жил как воин. Мужественно и отважно сражался с врагом, стойко переносил трудности фронтовой жизни. До тонкостей знал свой пулемет, метко стрелял из него, никогда не терялся.
Бывший фронтовой друг М. Е. Родионова, ныне рабочий совхоза «Холмогорский» Архангельской области Ф. П. Тышов рассказывает:
— Особенно яростным было наступление врага осенью 1941 года, когда свежие соединения СС «Норд» после ожесточенной трехчасовой артиллерийской подготовки устремились вперед на широком участке фронта. Но этот натиск был сорван. Вчерашние колхозники, лесорубы, рабочие завода, инженеры и учителя стояли насмерть, изматывая неприятельские силы. Все их попытки пробиться к Кировской магистрали разбивались о железную стойкость наших воинов, о мужество таких отважных защитников Родины, каким был Михаил Родионов.
— Любил наш политрук пулеметчика Родионова,— вспоминает бывший командир пулеметного расчета, ныне проживающий в с. Холмогоры Архангельской области пенсионер С. Зметный.—Всегда проявлял о нем заботу. А между боями учил его воинскому мастерству. И в том, что Михаил стал хорошим, метким пулеметчиком, немалая заслуга политрука Воронцова. Но и сам он был отважным бойцом.
— В середине ноября 1941 года выпал снежок, тонким слоем покрывший землю,— вспоминает бывший инструктор политотдела дивизии, теперь подполковник в отставке Л. Уланов.— К утру в легком узорчатом инее была роща и устоявшие в холоде и ветру высокие травы. Гитлеровцев не было видно. Командир решил съездить на фланги, провести рекогносцировку.
Фашисты пошли на позицию спустя несколько часов. К этому наступлению они готовились старательно. По засыпанной снежком земле поползли на наши позиции два танка, оставляя позади себя черную полосу покореженной земли. За ними группами двигались солдаты. Наши воины на своем участке не ожидали встречи с танками, которые, казалось, нечем было остановить, и в глазах у некоторых появилась растерянность. Командир взвода приказал открыть огонь и отсечь пехоту. Но немцы спрятались за танками и все шли вперед. Тогда парторг роты крикнул откуда-то с фланга: «Koммунисты, приготовить гранаты!»
Этот возглас услышали все. А сержант добавил:
— Коммунисты, вперед!— и сам первым пополз по холодной и твердой земле навстречу танкам.
Парторг распластался на земле и, держа гранаты в руках, стал работать локтями, продвигаясь вперед. Родионов в это время с пулеметом находился на правом фланге впереди своей роты и видел, как из окопов со всех сторон стали выползать, вылезать, выпрыгивать люди. Все они ползли к тому месту, куда вскоре должны были подойти танки. Там, где двигались коммунисты, от окопов к пригорку потянулись длинные следы по земле, и Михаил невольно подумал, что эти люди не на снегу, нет, а навечно в памяти людей оставляют свой след. Вдруг Родионов услышал шорох. Он оглянулся. Неподалеку от него выбрался из окопа его друг Семен Зметный.
— Ты куда?— почти шепотом спросил его Родионов и хотел добавить, что он, Зметный, не коммунист, но сразу же понял глупость этого вопроса. А Семен неизвестно кому сказал сквозь зубы:
— Не вкус пирога, а честь дорога. И пулеметчик Родионов понял, что эту высоту ни за что сдавать нельзя, потому что, возможно, она главная, последняя в нашем отступлении или же последняя в наступлении немцев, которые возьмут ее и пойдут очень далеко, или же не возьмут и вообще дальше не пройдут ни на шаг.
Гром сильного взрыва ударил в уши, и Михаил машинально закрыл их руками, прижался к земле. А в голове стоял гул, слышался разноголосый колокольный звон, по спине барабанили кусочки земли. Вблизи раздались теперь тихо звучавшие для Родионова выстрелы. Взвод вел огонь. А ему все еще не было команды на открытие огня. Он оглянулся, пытаясь увидеть командира взвода.
Лейтенант стоял в траншее на фланге, и было видно, как он широко раскрыл рот. Его слов Михаил не слышал. Он снова глянул на немцев и на миг испугался: танки вылезли на высотку, и они были совсем близки. Тогда Родионов, прижавшись к своему «максиму», открыл по танковому десанту огонь.
Танки взобрались на гребень высотки, они шли не прямо на Михаила, а мимо, на соседний взвод, и потому не казались очень страшными. Но все же, когда одна из машин начала спускаться с высотки, пулеметчик подумал, что остановить ее невозможно. И в этот миг почти под гусеницами машины приподнялся человек, бросил вперед связку гранат.
Из-под гусеницы полыхнуло пламя, и танк, проехав еще метров десять, как показалось Родионову, раздавив человека, начал круто поворачивать в сторону. Сделав несколько кругов на одной гусенице, машина остановилась. В это время на гребень взобрался второй танк.
Но и у него под гусеницами разорвались гранаты. Танк прополз еще несколько метров и, не перевалив через гребень, застыл на высотке.
Михаил тем временем вел огонь по шедшим за танками немецким автоматчикам. Когда замер второй танк, он невольно оглянулся на командира, но вместо лейтенанта увидел на фланге одного из сержантов. Родионов по-прежнему не слышал и его команды.
Он глянул вперед и понял, что фрицев на поле уже нет. Они отступили.
Долгая тишина наступила над землей. В это время к Родионову стал возвращаться слух, и, может, ему почудилось, что где-то далеко-далеко сказали: «Ой, мамочка, как его убило-то».
Послышались команды:
— Приготовиться к отражению новой атаки!
— Подносчикам доставить патроны!
И потом:
— Родионову, Зметному вынести раненых!
... Зметный присел на дно окопа и увидел в профиль Родионова, стоявшего поодаль. Солдат стоял,, чуть сгорбившись, совершенно не двигаясь, словно неживой, и ветер шевелил зажатый у него в руках небольшой листок бумаги. Семен глянул раз, другой в сторону Михаила и понял по странно- застывшей фигуре солдата, что у того случилось что-то страшное.
И тут Семен услышал:
— Умер наш командир-то...
— Не выжил...
— Осколок вошел в грудь...
— Прекрасный он был, наш лейтенант...
Во время боя многие не заметили, что командовал взводом какой-то сержант. Главное, что команды поступали, и этого было достаточно. Сейчас Михаил узнал, что погиб командир взвода. Было больно, но разум подсказывал: бой есть бой, и в нем кто-то может погибнуть...
Доставая из гимнастерки командира документы, он увидел среди них сложенный вчетверо лист бумаги и прочитал строки:
«Рекомендую кандидатом в члены ВКП(б) красноармейца Родионова Михаила Егоровича.
Знаю его как верного сына Советской Родины, дисциплинированного и храброго бойца-пулеметчика. Увеpeн, что он будет до конца предан великому делу партии Ленина.
Член ВКП(б) лейтенант Л. Васильев».
Родионов зажал в руке бесценный листок бумаги и застыл над своим погибшим командиром, подсознательно чувствуя, как павшие завещали живым идти дальше, вперед...
В эти минуты Родионов увидел возле лейтенанта и других павших в боях воинов всех солдат и сержантов подразделения, снявших шапки перед погибшими.
Первым нарушил тишину парторг. Надевая шайку, он сказал:
— Завтра вечером—партийное собрание. Будем принимать в партию пулеметчика Родионова по рекомендации лейтенанта Васильева.
Но за сутки произошло много событий.
О последнем бое, который вел Михаил Родионов на исходе ноября 1941 года недалеко от станции Лоухи (Карельская АССР), мы узнали из материалов дивизионной газеты «Красный гвардеец». Фронтовой поэт младший сержант Леонид Чернышев в поэме «Герой Советского Союза Михаил Родионов» 29 июля 1943 года писал:
Под старой сосной, словно в землю вросли, С холодном стальным пулеметом Четыре товарища рядом легли На сопке пред самым болотом. Сказал Родионов, собравший расчет:
— Держитесь, друзья, веселее. Мы к бою готовы! Пусть рвутся вперед — Посмотрим, чья воля сильнее... ... С советской земли мы назад ни на шаг ,Не сдвинемся с этого места! Сказал тут наводчик: «Смотри, Михаил, Психической нас атакуют». — Ну, что ж, на болоте всем хватит могил, Пускай перед смертью психуют. Пусть вновь наседают наплывом атак, Но счастья у нас не отнимут!..
Несмотря на ливень огня, немцы шли в полный рост. Одни падали, но их места занимали другие. Они шли и шли... Казалось, нет им конца. Но вскоре гитлеровцы заметались по ровной, как ладонь, болотистой низине в поисках укрытий.
Противник вынужден был отступить. В течение дня Михаил Родионов со своим расчетом отбил девять яростных атак противника. В этих боях поджег два танка, убил сотни солдат и офицеров.
Фашисты решили сломить стойкость героя во что бы то ни стало. Враги решили взять Родионова живым.
В разгар боя Михаил как-то не заметил подошедшего к нему сзади, немецкого офицера.
— Сдавайся, рус! - громко крикнул фашист, нацелив в Родионова пистолет.
Михаил бросился на офицера с ножом. Но тот успел выстрелить. Вражеская пуля пробила ключицу. Рука, словно плеть, опустилась вниз. Но на землю упал и фриц, сраженный ножом.
Гитлеровцы не отходили. Почувствовав слабость огня, они вновь набросилась на сопку. И вот Родионов выпустил последний патрон. Осталась последняя граната. Тогда он лицом повернулся на Запад и приготовился к встрече с врагом.
... Вот наш Родионов больною рукой
Срывает кольцо у гранаты!
И силою взрыва отброшен «максим».
Средь вражеских криков и стонов,
Как друг неразлучный, лежит рядом с ним
Взорвавший себя Родионов...
Через день дивизионная газета, затем и армейская, рассказали о подвиге пулеметчика Родионова. Со страниц военных газет не сходили призывы: «Боевые дела пулеметчика Родионова зовут нас на подвиги», «Служи Родине так же, как Михаил Родионов». И тысячи воинов гвардейской стрелковой дивизии следовали примеру первого Героя Советского Союза своей части. Отважный пулеметчик продолжал жить в своем полку.
— Гвардии рядовой Михаил Родионов,— раздавался голос на каждой поверке.
— Герой Советского Союза гвардии рядовой Родионов пал смертью храбрых в боях за свободу и независимость нашей Родины!—четко неслось в ответ. И так всю войну.
Неувядаемой славой покрыли себя воины дивизии, в которой воевал Михаил Родионов. За мужество и стойкость, проявленные в боях на Севере, ей одной из первых было присвоено звание гвардейской.
В октябре 1942 года дивизия была переброшена в район Демьянското выступа. Через древние земли Псковщины, через северную Польшу и Померанию лежал ее далекий путь к Одеру, к столице фашистской Германии. Действуя в составе Ударной армии, она штурмовала Берлин — последнюю опору и надежду Гитлера.
Много замечательных страниц в историю борьбы с фашистами вписали воины гвардейского стрелкового полка, в списки которого навечно занесено имя Родионова. И среди бойцов всегда незримо присутствовал наш земляк Михаил Родионов, беспощадно громил вместе с ними врага.
А. Николаев