Безруков Николай Григорьевич

Родился в 1918 году в деревне Дурасовка (ныне с. Октябрьское) Порецкого района Чувашской АССР. По национальности русский. Член КПСС с 1942 года. <
В 1935 году семья Безруковых переехала в г. Горький. Там он закончил среднюю школу, работал слесарем на сормовском заводе, без отрыва от производства учился в вечернем педагогическом институте.
В Советской Армии с 1939 года. Служил в танковых частях. Был командиром танка, командовал танковым взводом, ротой. В 1943 году майор Н. Г. Безруков стал командиром 1-го танкового батальона 150-й отдельной танковой бригады.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 октября 1943 года Н. Г. Безрукову было присвоено звание Героя Советского Союза.
Во время наступательных боев на территории Польши Николай Григорьевич Безруков получил тяжелое ранение и умер в госпитале.

Нелегкая судьба фронтовика Николая Безрукова началась 27 июня, на шестой день войны. Его определили в один из танковых экипажей в качестве командира башни вновь сформированной отдельной танковой части. А через несколько дней он в составе своего экипажа участвовал сначала в отражении удара немецкого мотомеханизированного соединения, а затем уже в контратаках наших частей, чтобы отвоевать утраченные накануне позиции.
Под натиском противника с боями отходили советские армии от рубежа к рубежу. Тяжело и грустно было видеть дороги отступления, самому идти по ним, в клубах пыли. Горечь и ярость сжимали сердце. Хотелось мстить врагу, беспощадно мстить за сожженные города и села.
В первых же боях сержант Николай Безруков среди экипажей своего батальона выделялся храбростью и умением вести меткий огонь из пушки. Много боев провела 150-я отдельная танковая бригада за первые пять месяцев войны, защищая боевые рубежи на Орловщине, под Мценском... Танкисты умело использовали оружие танков — огонь, движение, маневр.

Все отчетливее проявлялась и хорошая солдатская смекалка, и бесстрашие в действиях танкистов безруковской машины.
Летом 1942 года танковый взвод Н. Безрукова участвовал в небольших операциях в полосе действий 3-й армии. За доблесть и мужество, проявленные в этих боях, он награжден медалью «За отвагу». Затем их танковая бригада участвует в летних сражениях в районе Воронежа. Экипажи его взвода вели бои грамотно, применяя метод засад и стремительных внезапных ударов. В итоге только одного августовского боя было захвачено 3 орудия, 2 миномета, 7 пулеметов, 4 повозки с боеприпасами и другим военным снаряжением.
За умело проведенный бой командование Воронежским фронтом удостоило его ордена Отечественной войны I степени и присвоило очередное воинское звание старшего лейтенанта. Он стал командиром танковой роты. К тому времени у него на груди появилась вторая медаль «За отвагу»— награда за умелое взаимодействие со стрелковым подразделением в одном из горячих боев.
Перед участием в очередной операции Воронежского фронта зимой 1943 года Николай Григорьевич Безруков стал членом КПСС, получил звание капитана и назначен помощником командира танкового батальона. Предстояло принять участие в новых боях в полосе наступления 40-й армии. Перед началом операции он долгие часы беседовал с танкистами, разъясняя задание командования. Организовал выступления ветеранов подразделения перед молодыми воинами. 15 января батальон, взаимодействуя с артиллеристами и пехотой, стремительной атакой прорвал полосу вражеской обороны в районе реки Дон и овладел четырьмя населенными пунктами. В числе трофеев было много продовольственных складов противника. Наши части взяли в плен большое количество солдат и офицеров. В августе 1943 года Н. Безруков в звании майора стал командовать батальоном. Танковые бои на Курской дуге его часть провела в составе 60-й армии. Командующий 60-й армией генерал Черняховский восторженно отозвался о действиях и руководстве боем майора Безрукова при освобождении Путивля. Здесь хорошо были организованы взаимодействие с частями 18-го гвардейского стрелкового корпуса разведки, в результате которой командир батальона, прежде чем предпринять боевые действия, уже имел полное представление и о численности гарнизона города, и точном расположении главных огневых точек противника.
Танкисты предприняли стремительное наступление к подступам города, затем окружили его с трех сторон, перерезав все главные коммуникации, по которым противник мог получать подкрепления. Немецкие танкисты и другие части могли выскочить из Путивля только с одной стороны. Но тогда они попадали под удар главных сил наших наступающих частей.
И тогда Н. Безруков получив донесение от командира роты о том, что переправа через Сейм захвачена в полной исправности, направил свои машины в город. Гитлеровцы не ожидали такого быстрого развития событий и оказались в некотором оцепенении. Этого оказалось достаточно советским воинам, чтобы выиграть бой за город с небольшими потерями.
Из городских улиц и площадей сражение перенеслось к переправе, где немцы после отступления из города на некоторое время добились превосходства в силах. Быстро оценив обстановку, командир батальона оставил в городе своего заместителя, а сам с двумя взводами танков устремился на помощь своим к переправе. Его танк на большой скорости проскочил через переправу и врезался в боевые порядки противника. За ним последовали и другие наши танкисты. Умелыми, храбрыми действиями они заставили фашистские части отступить. В ходе этих боев Николай Безруков получил два ранения. Перевязав раны, он продолжал руководить действиями своей части. К вечеру 2 сентября сражения и в Путивле, и в районе переправы закончились полной победой советских войск. В боях за Путивль и Бурынь солдаты Безрукова уничтожили 10 танков, несколько орудий И сотни солдат и офицеров. Под Бурынью командир батальона получил ранение в голову, но снова остался в строю до конца сражения.
О боях за Путивль, о храбрых действиях танкистов ярко и красочно рассказал на страницах «Красной Звезды» писатель Борис Лавренев. Он как раз в то время находился в 60:й армии. И по совету командира И. Д. Черняховского в 150-й отдельной танковой бригаде встретился с героями отгремевших сражений. Незабываемы эти взволнованные строки, воскрешающие картину боя и переживания одного из главных героев того дня...
«Ему вряд ли больше двадцати пяти лет. Но по боевому опыту он мог сравняться с закаленными ветеранами прошедших войн. Двадцать девять танковых атак (больше чем по одной на год жизни), три ранения сделали его настоящим боевым офицером. Он видел страшные вещи: облитых бензином, еще живых и корчащихся в пламени детей, видел однажды на нежном, зеленом весеннем лугу сотни расстрелянных женщин. Он давил своим танком гитлеровских солдат и видел, как их черная кровь со свистом брызгала фонтанчиками из-под гусениц. Он привык ко всему, и глаза его всегда были сухи, опалены порохом и огнем ненависти.
Но и он, прошедший все испытания огнем и кровью, «родной племянничек смерти», как сам иронически, называл себя, не смог удержать слез, рассказывая о Путивле, и конфузливо смахнул их забинтованной рукой.
...Тапки двигались от Курска. Наступление крепло. Гремящий бой кипел у подступов к древнему городу Путивлю. Проломив линию немецкой обороны у городской заставы, скомкав и передавив немцев в траншеях, танки, рыча и лязгая гусеницами, с ходу ворвались в самый город. Из околиц домов, с чердаков, из подвалов еще отстреливались последние гитлеровцы. Танки крутились на улицах, сметая немецкие дзоты. Через час все было кончено. В Путивле не осталось живых гитлеровцев. Они бежали на запад. Остальные валялись среди развалин и пепла .
Стрельба затихла. Закончив бой, танки шли на сборный пункт у церкви. Открылись люки башен. Закопченные, потные, полуоглохшие танкисты высунулись наружу, с наслаждением втягивая в обожженные пороховой гарью легкие нежную влажность свежего летнего вечера. Майор тоже вылез по пояс из люка своей командирской машины и курил; поглядывая на разрушенные дома, на стоящих у стен, еще молчаливых, еще не смеющих громко радоваться изможденных русских людей, душу которых можно было увидеть только в их пылающих глазах, в застенчивых улыбках, в жестах, приветствующих танкистов.
— И вот, понимаете,—сказал майор,—вечер такой золотой, дымный от пожара, небо в огне заката и здания насквозь розовые. А справа вдоль улицы тянется какая-то кирпичная стена, и так ее выщербило боями, что она на зубчатую стенку Кремля стала похожа. И вот вижу — на этой стене стоит девушка.Обыкновенная девушка, может, школьница десятого класса, лет восемнадцати. Ситцевое розовое платьишко на ней и сверху, в накидку, легкое пальто, и рукава его ветер вздувает. За спиной у девушки золотая коса, и руки она перед собой сложила, словно на молитве стоит. Смотрит на танк мой, на меня. Глаза светятся, а по щекам слезы так и текут. И только успел я на нее глянуть, мне сердце как молнией опалило. Вспомнил я, что это же мы Путивль взяли. Тот самый Путивль, что в «Слове о полку Иго-реве» назван. И так мне ярко представилась эта девушка Ярославной, что плакала на городской стене, смотря в даль, поджидаючи милого своего князя, иссыхая от горючих слез, бобровым рукавом их вытирая. Мозгом костей понял я в тот момент, что я русский человек, что мне родного родней незнакомый этот город и эта девушка и вся русская жизнь от князя Игоря до сегодня. Что потомок и наследник я тех, которые Дон шлемами черпали, бились за Родину не на жизнь, а на смерть с погаными половчанами. И такая радость и гордость на меня накатили, что прыгнул я с танка, взлетел на стенку, обнял девушку и целую ее в заплаканные эти глаза, смотрю в них и бормочу, как ошалелый: «Не плачь, не плачь больше, дорогая моя Ярославна,— вернулись мы, видишь, и князь твой вернется». Она сперва напугалась, рванулась, а потом затихла, только ресницы у нее дрожат, а на губах улыбка, и такое счастье в ней, что никак я об этом рассказать не могу.
Тут майор и смахнул слезу забинтованной рукой и сам улыбнулся так, что я об этом рассказать не умею. Нужно было улыбку эту видеть...»
Сколько таких волнующих встреч происходило на военных дорогах, в дыму догорающих пожарищ. Каждый советский город, опоганенный фашистами, притихший, униженный и истерзанный, был Путивлем и сколько Ярославен выходило, таясь, вечерами на искрошенные снарядами стены, и, тоскуя, смотрели на восток, на родимую советскую сторонку, проливая горькие слезы, надеясь и ожидая, думая о милом князе своем, сражающемся за Родину, за честь и свободу на родную за ее, Ярославны, счастье и волю...

Впереди был победный путь отдельной танковой бригады к Днепру, где снова первый батальон под командованием майора Николая Безрукова отличился образцовым выполнением задания командования 60-й армии. Его танкисты в числе первых форсировали Днепр севернее Киева и закрепились на небольшом плацдарме, который потом был расширен. А в конце сентября в составе 60-й армии танкисты 150-й отдельной бригады, развивая наступление в междуречье Здвижа и Ирпени, вышли к ближним подступам столицы Украины.
6 ноября на рассвете Киев был освобожден. В числе отличившихся войск в этих боях значилась и 150-я отдельная танковая бригада. Она получила почетное наименование «Киевской».
За успешное форсирование Днепра севернее Киева, прочное закрепление плацдарма на западном берегу реки и проявленные при этом отвагу и геройство майору Безрукову Николаю Григорьевичу присвоено звание Героя Советского Союза. А за умелое командование батальоном, личную стойкость, проявленные в последующих боях, отвагу и героизм, правительство наградило его орденом Красного Знамени.
После Киева 150-я отдельная танковая бригада, действуя в полосе наступления 60-й общевойсковой армии, стремительно вышла к важному опорному пункту противника — городу Коростень и отличилась при его освобождении. По приказу Верховного Главнокомандующего она стала называться Киевско-Коростеньской.
Много есть примечательных записей в «Журнале боевых действий 150-й отдельной танковой бригады» за 1944 год, отмечающих отвагу, бесстрашие, хладнокровие в бою воинов танкового батальона майора Безрукова. Вот одна выдержка из боевого донесения командования части:
«20 марта 1944 года развернулись сильные бои под Бродами. Южнее населенных пунктов Почась-Новы, Будки успешно действовали части 350-й стрелковой дивизии и 150-й отдельной танковой бригады. 1180-й стрелковый полк в взаимодействии с танковым батальоном Героя Советского Союза Н. Г. Безрукова быстро сломили сопротивление противника и заняли Будки... Затем танкисты, не задерживаясь, повели свои машины на Подзамче, где они соединились с передовыми частями 287-й стрелковой и 8-й гвардейской кавалерийской дивизий.

Впереди был победный путь отдельной танковой бригады к Днепру, где снова первый батальон под командованием майора Николая Безрукова отличился образцовым выполнением задания командования 60-й армии. Его танкисты в числе первых форсировали Днепр севернее Киева и закрепились на небольшом плацдарме, который потом был расширен. А в конце сентября в составе 60-й армии танкисты 150-й отдельной бригады, развивая наступление в междуречье Здвижа и Ирпени, вышли к ближним подступам столицы Украины.
6 ноября на рассвете Киев был освобожден. В числе отличившихся войск в этих боях значилась и 150-я сдельная танковая бригада. Она получила почетное наименование «Киевской».
За успешное форсирование Днепра севернее Киева, прочное закрепление плацдарма на западном берегу реки и проявленные при этом отвагу и геройство майору Безрукову Николаю Григорьевичу присвоено звание Героя Советского Союза. А за умелое командование батальоном, личную стойкость, проявленные в последующих боях, отвагу и героизм, правительство наградило его орденом Красного Знамени.
После Киева 150-я отдельная танковая бригада, действуя в полосе наступления 60-й общевойсковой армии, стремительно вышла к важному опорному пункту противника — городу Коростель и отличилась при его освобождении. По приказу Верховного Главнокомандующего она стала называться Киевско-Коростельской.
Много есть примечательных записей в «Журнале боевых действий 150-й отдельной танковой бригады» за 1944 год, отмечающих отвагу, бесстрашие, хладнокровие в бою воинов танкового батальона майора Безрукова. Вот одна выдержка из боевого донесения командования части:
«20 марта 1944 года развернулись сильные бои под Бродами. Южнее населенных пунктов Почась-Новы, Будки успешно действовали части 350-й стрелковой дивизни и 150-й отдельной танковой бригады. 1180-й стрелковый полк в взаимодействии с танковым батальоном Героя Советского Союза Н. Г. Безрукова быстро сломили сопротивление противника и заняли Будки... Затем танкисты, не задерживаясь, повели свои машины на Подзамче, где они соединились с передовыми частями 287-й стрелковой и 8-й гвардейской кавалерийской дивизий.

В упорном бою под Бродами Безруков не только руководил действиями своих танкистов, но вел прицельный огонь из пушки по машинам немцев. Он лично уничтожил восемь танков. А в самом конце трудного сражения, когда танк командира направлялся на новый рубеж, с правой стороны появилась новая группа фашистских танков. У наших танкистов, видимо, на исходе были снаряды.
Командир приказал механику-водителю развернуть тридцатьчетверку в бок вражеской машины. Мгновенно своей многотонной массой Т-34 обрушился на цель и опрокинул танк противника...»
«Немецкому танку там не пройти, где наша отвага стоит на пути»,—так заканчивалась корреспонденция во фронтовой газете с рассказом об этом подвиге советских героев под Бродами.
Не менее отважно и храбро сражались экипажи Безрукова за освобождение города Львова летом сорок четвертого. Фамилии Героев Советского Союза, лично участвовавших в освобождении Западной Украины и города Львова, золотом высечены на стене музея войск Краснознаменного Прикарпатского военного округа. Среди них есть и имя нашего славного танкиста Николая Григорьевича Безрукова.
После полного изгнания немецко-фашистских войск с территории нашей страны Советская Армия с освободительной миссией вступила на земли Польши, чтобы помочь ее народу в избавлении от фашистских поработителей. И здесь Н. Безруков отличился в нескольких боях. Не многим меньше двух месяцев он не дожил до последнего победного салюта Москвы в честь доблестных советских воинов. 17 марта 1945 года жизнь доблестного офицера Николая Безрукова оборвалась. Это было на подступах к силезскому городу Штригау, юго-западное Вроцлава. Ему тогда шел 27-й год.
В древнем Львове в одном из живописных районов города величаво возвышается мемориальный народный музей «Холм Славы», где на самой его вершине погребены те, кто погиб за свободу и независимость Советской Родины, те, кто ценой своей жизни подарил нам светлый праздник Победы, мир и счастье для народов планеты. На одной из многих мраморных плит высечены слова: «Герой Советского Союза майор Н. Г. Безруков. Погиб 17.3.1945 года».

Бессмертные подвиги Николая Безрукова не забыты. Его именем названы улицы в Горьком и Саратове, колхозы в Чувашии (на его родине в Дурасовке) и Волынской области (Украина), школа № 67 в г. Горьком, пионерские отряды в школах города Львова.

В. Станюков